Неточные совпадения
— Пойду теперь независимо от всех собирать грибы, а то мои приобретения незаметны, — сказал он и пошел один с опушки леса, где они ходили по шелковистой низкой траве между редкими старыми березами, в середину леса, где между белыми березовыми
стволами серели
стволы осины и
темнели кусты орешника.
Местами расходились зеленые чащи, озаренные солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшее, как
темная пасть; оно было все окинуто тенью, и чуть-чуть мелькали в черной глубине его: бежавшая узкая дорожка, обрушенные перилы, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый
ствол ивы, седой чапыжник, [Чапыжник — «мелкий кривой дрянной лес, кустами поросший от корней».
Белый колоссальный
ствол березы, лишенный верхушки, отломленной бурею или грозою, подымался из этой зеленой гущи и круглился на воздухе, как правильная мраморная сверкающая колонна; косой остроконечный излом его, которым он оканчивался кверху вместо капители,
темнел на снежной белизне его, как шапка или черная птица.
Тень листвы подобралась ближе к
стволам, а Грэй все еще сидел в той же малоудобной позе. Все спало на девушке: спали
темные волосы, спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее тела, казалось, задремала в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грэй вошел в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней. Давно уже Летика кричал: «Капитан, где вы?» — но капитан не слышал его.
Толстый
ствол, состоящий из множества крепко сросшихся вместе корней, оканчивается густой шапкой
темной зелени с толстыми маслянистыми листьями.
Внутренность леса постепенно
темнеет; алый свет вечерней зари медленно скользит по корням и
стволам деревьев, поднимается все выше и выше, переходит от нижних, почти еще голых, веток к неподвижным, засыпающим верхушкам…
Земля сама по себе черна, черны или серы
стволы деревьев весной; но как только теплые и светлые лучи разогреют
темные поверхности, из них ползут кверху зеленая трава, зеленые листья.
Где-то далеко-далеко, за линией железной дороги, за какими-то черными крышами и тонкими черными
стволами деревьев, низко, над
темной землей, в которой глаз не видит, а точно чувствует могучий зеленый весенний тон, рдеет алым золотом, прорезавшись сквозь сизую мглу, узкая, длинная полоска поздней зари.
Сидим, прислонясь к медному
стволу мачтовой сосны; воздух насыщен смолистым запахом, с поля веет тихий ветер, качаются хвощи;
темной рукою бабушка срывает травы и рассказывает мне о целебных свойствах зверобоя, буквицы, подорожника, о таинственной силе папоротника, клейкого иван-чая, пыльной травы-плавуна.
Но однажды, поднявшись к старцу Иоанну и оглянув толпу, он заметил в ней одинокий,
тёмный глаз окуровского жителя Тиунова: прислонясь к
стволу сосны, заложив руки за спину, кривой, склонив голову набок, не отрываясь смотрел в лицо старца и шевелил
тёмными губами. Кожемякин быстро отвернулся, но кривой заметил его и дружелюбно кивнул.
От пёстрых
стволов и чёрных ветвей придорожных берёз не ложились тени, всё вокруг озябло, сморщилось, а холмы вздувались, точно
тёмные опухоли на избитом, истоптанном теле.
А в саду под липой, за круглым столом, сидят, пьют брагу Илья Артамонов, Гаврила Барский, крёстный отец невесты, Помялов и кожевник Житейкин, человек с пустыми глазами, тележник Воропонов; прислонясь к
стволу липы, стоит Пётр,
тёмные волосы его обильно смазаны маслом и голова кажется железной, он почтительно слушает беседу старших.
Вокруг всего пруда шел старинный сад: липы тянулись по нем аллеями, стояли сплошными купами; заматерелые сосны с бледно-желтыми
стволами,
темные дубы, великолепные ясени высоко поднимали там и сям свои одинокие верхушки; густая зелень разросшихся сиреней и акаций подступала вплоть до самых боков обоих домиков, оставляя открытыми одни их передние стороны, от которых бежали вниз по скатам извилистые, убитые кирпичом дорожки.
В сосновом лесу было торжественно, как в храме; могучие, стройные
стволы стояли, точно колонны, поддерживая тяжёлый свод
тёмной зелени. Тёплый, густой запах смолы наполнял воздух, под ногами тихо хрустела хвоя. Впереди, позади, с боков — всюду стояли красноватые сосны, и лишь кое-где у корней их сквозь пласт хвои пробивалась какая-то бледная зелень. В тишине и молчании двое людей медленно бродили среди этой безмолвной жизни, свёртывая то вправо, то влево пред деревьями, заграждавшими путь.
В узком и мрачном коридоре, между двумя рядами толстых сосновых
стволов, было
темней, тише и теплее.
Воздух уже
потемнел, и в нем выделялся
ствол каждого дерева, каждая веточка, с той мягкой и приятной ясностью, которую можно наблюдать только раннею весной, по вечерам.
В лесу ждала Ефрема атмосфера удушливая, густая, насыщенная запахами хвои, мха и гниющих листьев. Слышен легкий звенящий стон назойливых комаров да глухие шаги самого путника. Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, скользят по
стволам, по нижним ветвям и небольшими кругами ложатся на
темную землю, сплошь покрытую иглами. Кое-где у
стволов мелькнет папоротник или жалкая костяника, а то хоть шаром покати.
Глаза мои уже несколько успели привыкнуть к темноте. Сквозь снежную пыль я различал
ствол большого кедра и рядом с ним что-то
темное. Подойдя поближе, я увидел маленькую юрту, наполовину занесенную снегом. Тихий плач и стоны исходили из нее. Я быстро откинул полог у дверей и вошел внутрь помещения.
Я узнал ее по толстому приземистому
стволу, большим угловатым сучьям и блестящей
темной листве.
Непрерывный гул стоял над садом — странный, зловещий и сухой, как только осенью деревья шумят. Ветер порывами проносился за
темными окнами;
стволы лип скрипели; в печной трубе слышался шорох.
Ее горбатый
ствол обезображен большим
темным дуплом.
Ствол потемнел… Оба образка тут. Теркин постоял, обернувшись в ту сторону, где подальше шло болотце, считавшееся также святым. Про него осталось предание, что туда провалилась целая обитель и затоплена была водой… Но озерко давно стало высыхать и теперь — топкое болото, кое-где покрытое жидким тростником.
Он раскрыл глаза, — они глядели своими большими
темными зрачками, — и ласкал ими стройные, крупные
стволы сосен, выходивших из поросли чернолесья: орешника и кустов лесных мелких пород.
Бледный, с дрожащими руками, он подошел сам посмотреть ружье и действительно убедился, что правый
ствол его разряжен. Судороги передернули его лицо, как бы от невыносимой внутренней боли, кровь прилила к сердцу, в глазах
потемнело, и он почувствовал, что почва ускользает из под его ног.